Операция "У Лукоморья" - Страница 43

К оглавлению

Петух недовольно засопел, но промолчал.

— Мнения разделились, — продолжил капитан. — Будем решать вопрос голосованием.

— Это как? — поинтересовалась Саламандра.

— А так. Вот ты, Авдеич, считаешь, что Соловью-разбойнику у нас делать нечего?

— Да! — решительно тряхнул гребешком петух.

— Значит, ты против. А ты, Саламандра, что скажешь?

— А ничего, — бодро заявила ящерка.

— Значит, воздержалась. Горыныч?

— За!

— Против!

— За!

— Ты гляди, и тут мнения разделились, — удивился Илья. — Это кто там против был?

— Я, — сунулась вперед Левая. — Он, зараза такая, вечно меня Кощею закладывал.

— Не закладывал, а информировал, — обиделся Соловей. — Ты всегда Центральную и Правую на всякие глупости подбиваешь. Порядок-то должен быть али нет?

— Надо же, разбойник о порядке печется, — засмеялся капитан. — В этом что-то есть. Вообще-то закладывать нехорошо. Братва обычно за это мочит. Ну а что скажет прораб?

Чебурашка испуганно захлопал глазами:

— Так он же разбойничать начнет. В посаде воровство будет. Хозяйству знаешь какой убыток?

— А суд-то на что? — радостно вопросила Центральная, обнюхивая Соловья-разбойника.

— Отставить. — Негромкая команда Ильи показала, кто хозяин в доме. Все замерли в ожидании. — Значит, говоришь, разбойничать начнет?

— Обязательно, — убежденно заявил домовой.

— Эх, молодо-зелено. Все-то вас учить надо. — Илья укоризненно покачал головой. — Русь она и есть Русь. В посаде-то небось и без Соловья-разбойника воровали? Скажешь, не так?

— Так, — вынужден был признать Чебурашка.

— Да и грабят, бывало, в темных переулках, — вздохнул петух. — Озорует молодежь.

— А знаешь, кто лучше всех ловить разбойников да воров будет?

— Кто? — заинтересовался Никита Авдеевич.

— Соловей-разбойник. Кто лучше его все их воровские ухватки знает? Разбойный приказ ему в подчинение отдайте, и в посаде в момент порядок наведется. Слышь, Соловей, пойдешь ментом, если в компанию примем?

— Пойду, — радостно затряс лохматой головой Соловей-разбойник.

— И своих забижать не будешь? — опасливо пропищал Чебурашка.

— Не, не буду. Вы мне, главное, покажите, кто свой, и я его сразу не обижу, — выпучив от усердия глаза, заверил Соловей-разбойник.

— Это что ж такое получается? — возмутилась вдруг Саламандра. — Мне испытания устраивают всякие, а этому пузырю надутому сразу и место возле папы, и должность при посаде. Где ж справедливость?

— Правильно! — поддержал ее Чебурашка. — Пусть докажет сначала, что достоин…

— Справедливо, — закивали головы.

— Не возражаю, — согласился Илья. — Ну и какое испытание ему назначим?

Все задумались.

— Кощею какую-нибудь пакость сделать, — предложил Никита Авдеевич.

— Стибрить у него чего-нибудь, — неуверенно предложила Саламандра.

— Уже было, — махнул рукой Илья. — Кощей теперь настороже. Посылать туда Соловья — все равно что на убой. Да и сколько он туда топать будет? Нет, не пойдет, — забраковал идею капитан. — Вот что, мы так до заката думать будем. Предлагаю принять его в качестве кандидата с испытательным сроком, ну, скажем… сутки. До завтрашнего утра, значит. Покажет себя настоящим бойцом и товарищем — примем окончательно. Ну а нет… — Илья развел руками. — На нет и суда нет.

— Почему нет? — обиделась Левая.

— А мы на что? — напомнила Правая.

— Ежели нет, то мы его того… за милую душу, — облизнулась Центральная.

— Боюсь, Соловей, — засмеялся Илья, — при таком раскладе у тебя есть только один выход.

Какой у Соловья был выход, он уточнять не стал, но петух и Чебурашка при этих словах почему-то задумчиво посмотрели на «бомболюк» под хвостом Горыныча.

— Топай сюда, — приказал капитан. Соловей-разбойник не заставил себя ждать.

Настроение у Ильи было приподнятое. Окончательно протрезвевший, он прекратил душевные самокопания и принял за аксиому: «Я нормальный». А раз так, то:

1. Побратима надо выручать.

2. Посад от Кощея защищать.

3. Кощея, редиску этого, поймать, скрутить, в клетку посадить. Ну а не получится — замочить. Но это только в крайнем случае. Илья все-таки был профессионал и привык проводить операции чисто, бескровно, аккуратно и, желательно, без единого выстрела, что и считалось в его среде высшим пилотажем.

Приключение потихоньку начинало ему нравиться. Особенно команда, растущая как снежный ком, катящийся с горы. Вот только… Илья покосился на длинный ряд ведер, и червячок сомнения закопошился в его груди.

— С аппаратом я, пожалуй, погорячился, — пробормотал он. Заметив, что его отряд настороженно смотрит ему в рот в ожидании команды, команду дал, но не ту, на которую все рассчитывали. — Думать! Что пахану противопоставить можем? Саламандра правильно сказала — он бессмертный. Вот только так ли уж он бессмертен? Гложут меня смутные сомнения. Мне ведь в детстве читали сказочки всякие. Я еще не все забыл. Так, по сказаниям этим, конец у Кощея все же есть… смерть в смысле, — поспешил уточнить капитан. — И хранится она, как правило, не у самого Кощея, а где-нибудь на отшибе. Сундучок, уточка, яичко…

— Рассказывал мне тут один знакомый домовой, — задумчиво протянул Чебурашка, — что хозяйка его на Кощея работает.

— Хозяйка кто? — поинтересовался Илья.

— Яга. Баба Яга.

— Ну и… — выжидательно поднял голову капитан.

— Ну и странно…

— Что странно?

— На Кощея работает, а сама терпеть его не может. Давай совета у нее спросим. Она старушка мудрая. Вон и прабабке Василисы помогла…