Операция "У Лукоморья" - Страница 46

— Отвернись! Мать твою… — Не закончив фразу, Илья согнулся пополам, и до Лиха Одноглазого донеслись характерные звуки, проинформировавшие «целителя» о том, что лечение идет успешно. Удовлетворенно кивнув, Лихо повернулся к пациентам тылом в ожидании заслуженных похвал. Они не заставили себя долго ждать. Возмущенное кудахтанье, писк и отборный мат заставили «лекаря» серьезно задуматься о правильности применяемых им методов лечения.

— Принесла нелегкая… — бурчал «выздоровевший» Илья. — Стой! Не поворачиваться!

Дернувшийся было на звуки «лекарь» вновь застыл на месте.

— Ну-ка нацепи на нос эту хреновину.

В руку одноглазого целителя ткнулось что-то твердое. Лихо с любопытством осмотрел темные солнцезащитные очки и осторожно нацепил их на переносицу поверх повязки.

— Поворачивайся. Только медленно.

Лихо послушно выполнил команду.

— В глаза, в глаза мне смотреть!

Лихо посмотрел и с удивлением обнаружил, что лишился дара взглядотерапии. Рука сама потянулась к очкам.

— Куда? — хлестнул окрик капитана. — Снимать только по моему приказу. Будешь нашим секретным оружием. Хочешь в нашу команду?

— Хочу, — не задумываясь, согласился Лихо.

— Возьмем. — На этот раз Илья решил обойтись без игр в демократию. Чебурашка! Банька в посаде имеется?

— А как же? — удивился Чебурашка.

— Соловей! Натаскаешь воды. Саламандра! Баньку раскочегарь пожарче. Будем драить это чучело. Чтоб блестело и сверкало. Да и самим нам теперь помыться не мешает.

— Зачем? — охнул Лихо.

— А затем, что сила твоя не в струпьях да болячках, а в глазе твоем бедовом. И быстренько! Чтоб до возвращения Горыныча все готово было. А то до заката нам еще к Яге, да и обратно вертать надобно. На стрелки опаздывать нельзя. Не так поймут. Уважать перестанут.

13

А тем временем на берегу суверенного болота Трус, Балбес и Бывалый развили бурную деятельность. Трус занимался заготовкой сырья, Балбес и Бывалый — его обработкой. Балбес держал за ушки большую ржавую кастрюлю. Бывалый пытался выколотить в нее мед из сот, ударяя ими по краю емкости. Соты ломались. Мед не выскакивал. Из чащи послышался визг, треск ветвей, и на поляну выскочил Трус, прижимавший к груди очередную порцию сырья. За ним, басовито гудя, летел солидных размеров пчелиный рой. С размаху шмякнув добычу в кастрюлю, Трус в красивом прыжке преодолел последние метры и скрылся в родном болоте. Балбес от неожиданности выронил кастрюлю, которая благополучно финишировала на копыте Бывалого. Бывалый выронил соты и запрыгал на одной ноге.

— Держи кастрюлю! — завопил он, и тут черная туча накрыла их, на мгновение сделав похожими на двух толстеньких рогатых медвежат. Заорав благим матом, Балбес и Бывалый кубарем скатились с берега и погрузились в топь.

Через несколько минут коричневая вода заколыхалась, и над водой появились козлиные рога и их обладатели.

— Никогда не думал, что работа бортника такая трудная, — прошептал Балбес, опасливо косясь на клубящийся над кастрюлей рой.

— И опасная, — проблеял Трус.

— Надо что-то делать, братаны. — Бывалый строго посмотрел на Труса и Балбеса.

— Может, водичкой? — Балбес брызнул в сторону берега болотной жижей и тут же схлопотал по рогам.

— Я те брызну! — Бывалый поднес кулак к пятачку Балбеса. — Качество продукта испортишь! Есть еще предложения?

Трус открыл рот, но предложение внести не успел. Под треск вывороченных с корнем деревьев на берег вылетел взмыленный Горыныч, резко затормозил, вытянул свои длинные шеи и вывернул содержимое своего желудка на кастрюлю, одним махом похоронив ее вместе с роем.

— Успели, — облегченно вздохнула Центральная.

— А что, раньше нельзя было? — сердито спросила Левая.

— Папа сказал — сюда, значит — сюда! — грозно рявкнула Центральная.

— Ну, раз папа сказал… — Правая согласно закивала.

Потрясенные черти вылезли из болота и застыли в скорбных позах перед пахучей кучей.

— Во! — обрадовалась Левая. — На ловца и зверь бежит. Слышь, братва, папа в посад зовет.

— Зачем? — не в силах оторвать глаз от места захоронения своих надежд, спросил Бывалый. В глазах его стояли слезы.

— Пахан стрелку забил, — оскалила зубы Правая. — Совсем оборзел Череп. На папу наезжает. Мы ща всех своих в кучу сгребаем. Так че папе-то передать, к ночи будете?

— Будем, — траурным голосом прошелестел Трус.

— Говорил же тебе держи кастрюлю! — простонал Бывалый и со всей силы треснул Балбеса по лбу. Балбес огорчился, встал на четвереньки и, нацелив крутые рога на шефа, ринулся в атаку. Назревающий конфликт вовремя загасила Правая, поймав разобиженного Балбеса за хвост и вздернув его вверх.

— Мужики, так цивилизованная братва вопросы не решает, — укорила драчунов Центральная.

— А как она их решает? — сердито пропыхтел Балбес, извиваясь в воздухе в попытке дотянуться до челюсти Правой.

— В суд надо подать, — пояснила Левая.

— Чего? — выпучил глаза Бывалый.

— В суд! — повторила Правая. — Глухой, что ли? — Челюсти ее при этом разжались, и Балбес полетел вниз. К счастью, рога у него были крепкие, а земля на краю болота достаточно мягкая.

— Какой еще суд? — Балбес уперся руками и копытами в землю и с натугой вытянул увязшие в болотистой почве рога.

— У нас теперь в посаде свой суд имеется, — объяснила Центральная. Ежели, скажем, кто-нибудь кому-нибудь по рогам даст, то ему надо сразу денежек побольше хватать и в суд бежать.