Операция "У Лукоморья" - Страница 57

— Ну, распыхтелась, — остановил Илья железку, передал Гене петуха и полез в яму. Гена с недоумением повертел в руках воеводу.

— Ощипать? — спросил он у Чебурашки.

— Что ты, — испугался домовой, — это ж Никита Авдеевич!

— Ах да, — разочарованно сообразил Гена, — а я думал, на суп, давно куриного бульончика не хлебали.

— Однако ужрались вы, ребятушки, — пробормотал из котлована Илья. Сидя на карачках, он пытался поймать меч-кладенец за рукоять. Меч протестовал и все норовил ускользнуть от захмелевшего капитана. — Увижу кого с чаркой, лично голову откручу и суп из него сварю… Да что ты вертишься! От меня еще никто не удирал. — Илье надоело шарить по земле руками, и он плюхнулся всем телом на заверещавшую железку. — Да, таким мечом только дубасить, согласился он, повертев железку перед носом, — эк тебя скрутило.

— Тебя б так жахнуть, — обиделся меч, — ты б еще и не так скрутился. Настоящий-то богатырь этот камешек одной рученькой бы отвалил, а ты… Даже говорить не хочу с тобой после этого.

— Напугал ежа голой жо… — хмыкнул Илья. — Эй, алконавты, волоките сюда Саламандру!

— Кажется, это нас, — сообразил Чебурашка, толкая Гену в бок. Гена проглотил слюну, с сожалением оторвав свой взор от воеводы. Из ямы выполз Илья, опираясь на то, что было когда-то мечом-кладенцом, повертел головой и решительно направился к обломку гранитной глыбы. Выбрав на ней площадку с наиболее ровной, на его взгляд, поверхностью, положил туда изуродованный меч и придавил рукоятку камнем. Вновь прибывшую Саламандру вытряхнули сверху.

— А ну-ка, подогрей эту загогулину. — распорядился Илья.

Саламандра, радуясь свободе, начала бегать по мечу, мгновенно раскалив его до малинового цвета.

— А теперь брысь! — Капитан размахнулся еще одним каменюкой и хрястнул по малиновой спирали. Ящерка, обиженно пискнув, едва успела увернуться.

— Иван, обожди! — заверещал сплющенный всмятку меч.

— Чего ждать? — буркнул Илья. — Мне меч нужен, а не архимедова спираль. — И поднял камень над головой.

— Да что ж ты меня бьешь? — запаниковал меч. — Давай по-человечески договоримся!

— Это можно, — согласился притомившийся капитан, опуская импровизированную кувалду.

— Чего тебе из-под меня надобно?

— Катану хочу.

— Чего?!!

— Меч японский, катана называется.

— Тьфу! Басурман! Сколько витязей меня в руках держало… Все как на подбор патриоты… а тут… Не буду! Не хочу!

— А я хочу, — сказал Илья, поднимая камень, — а если нельзя, но очень хочется, то можно! — С этими словами он впечатал камень в останки меча.

— Красиво говорит, — восхищенно прошептал Гена. Домовые с любопытством наблюдали за работой капитана.

— Вас бы сюда! — простонал замордованный меч. — Вы б иначе запели.

— Сам виноват, — подал голос Чебурашка. — Папу слушаться надо!

После третьего удара кладенец начал слушаться.

— Иван, — взмолился он, — брось камень! Сам все сделаю, только расскажи, что это за катана такая и с чем ее едят?

— Давно бы так. — Илья с облегчением вытер пот со лба и начал довольно толково и грамотно объяснять мечу-кладенцу конструктивные особенности его японского собрата, для наглядности царапая тесаком эскиз на гранитной наковальне. Особое внимание он уделил рукоятке, объясняя принципы балансировки диковинного для этих мест оружия.

— Ладно, — пробормотал после недолгих разду мий покалеченный меч-кладенец, — грейте, что ли, попробуем перековаться. Только без твоих фокусов с камнем!

— Какой базар? — добродушно пожал плечами Илья. — Без камня, так без камня. Повторить! — кивнул он Саламандре на меч.

— Не мешало бы, — согласилась Саламандра, выразительно почесывая лапкой горлышко, — а то я что-то мерзнуть стала.

— Вымогатели, — буркнул Илья, но спорить не стал. Подтащил к наковальне нераспечатанное ведро, сорвал с него крышку и плеснул черпачок на приплясывающую от нетерпения ящерку. Саламандра вспыхнула ослепительно белым светом, но приплясывать почему-то перестала. Она по-пластунски подползла к мечу, свернулась клубочком на его сплющенном конце и заснула.

— Уф! Припекает, — заволновался меч. — Иван, а чего это она не бегает? Мы так не договаривались. Ежели она меня неравномерно прогреет, то я качество не гарантирую.

Илья потыкал кончиком тесака Саламандру. Ящерка, сраженная наповал «нектаром», даже не шелохнулась. Капитан безнадежно махнул рукой и отвалил камень, придавивший рукоятку.

— Если гора не идет к Магомету… — вздохнул он.

— То что? — продолжал волноваться меч.

— А то, что самому тебе придется побегать. Давай наезжай, пока она спит, и грейся.

Меч, бормоча что-то нелестное в адрес басурманов в русском обличье, извиваясь ужом, начал совершать наезд, складываясь потихоньку в гармошку. Через две-три минуты он накалился до состояния Саламандры, резко выпрямился и приобрел форму катаны.

— Ивана-сан. Куда нырять будем? Закаляса нада, однако. Халасо?

Илья, недолго думая, ткнул пальцем в ведро, стоящее рядом. Катана отвесила изящный полупоклон в лучших традициях Востока и покорно нырнула в указанную емкость, почти до краев наполненную ядреной самогонкой.

— Ну вы, блина, даесе… однако… — пробулькала она оттуда под шипение пара. Уровень жидкости в ведре стремительно падал. — Закалили… япона-мать…

С этими словами катана сложилась пополам. Рукоять мерно закачалась, свесившись через дужку ведра. Гена, внимательно наблюдавший за всеми этапами рождения боевого самурайского меча, осторожно потрогал пальцем свесившуюся рукоятку. Катана что-то пробормотала по-японски и затихла.